Очень «уральский» пейзаж, я думаю, его можно было бы узнать и без названия. Тут изображена характерная природа: складчатые заснеженные скалы, голубоватые холмы, уходящие за горизонт, сочетание холодного снега, но теплого солнца. И в самой живописи есть что-то уральское – одновременно суровое и красивое, изящное. Беляев пишет край манящих далей так, что хочется оказаться внутри полотна, взять снаряжение и пойти в поход. Но наслаждаться этим видом, будучи зрителем картины, конечно, значительно, теплее.

Помню свои детские впечатления от этой скульптуры (она в большом формате установлена у детской поликлиники на ул. Испанских рабочих). Этот мальчик, куда-то устремившийся со своей лошадью, звал за собой в увлекательное приключение. И интересно, как я сейчас, совсем по-другому, смотрю на эту работу, подмечая авторский почерк скульптора, деформацию форм. Но при этом удивительная легкость и даже наивность этой скульптуры никуда не пропала. И еще меня всегда завораживала способность скульптуры «масштабироваться», превращаясь из макета или маленькой статуэтки в большой памятник, в этом есть что-то волшебное.

Однажды я участвовал в организации выставки Алены Азерной, поэтому, когда я первый раз увидел картину «Время» – удивился, столь не похожа она была на работы, которые я видел у нее до этого. Талант многогранен, художники надевают творческие «маски», примеряют разные стили, зачастую из-за этого интереснее за ними наблюдать. Здесь художница приближается к знаку в решении давней проблемы изображения времени.

Как вы думаете, почему художник выбрал прилагательное «незапятнанная»? Это такой каламбур? Ведь фактически, эта Луна как раз запятнана масляными красками. Однако в этом слове есть что-то важное, говорящее нам, что это не просто баловство красок. Как мне кажется, автор хотел изобразить Луну до того, как на нее ступила нога человека, даже до того, как Луну смогли рассмотреть в телескоп. Эти события превратили мифическое, сакральное небесное тело, о котором можно было фантазировать, просто в космический объект. А Луна Нестерова еще не запятнана человеком.

Для меня «Снегири» – это редкий пример юмористического пейзажа. Здесь Абрамов работает почти как мастер street-фотографии, который долго наблюдает за окружающей его средой, делая множество снимков, чтобы получился один удачный. С точки, с которой смотрит живописец – из окна своего дома или мастерской, маленькие, закутанные в зимнюю одежду, ребятишки кажутся нахохлившимися снегирями, сидящими на голых ветвях деревьев. И от этого простой визуальной обманки, от того, что полотно написано какими-то «приятными» сочетаниями цветов, которые создают ощущение светлого зимнего дня, на душе становится как-то тепло.

Эта работа, несмотря на то, что я хожу мимо нее уже почти год, до сих пор для меня не разгадана. И даже когда я пишу о ней, все мои слова кажутся фальшивыми. Это тот случай, когда ты не уверен, что художник вкладывал ту глубину смысла, которую ты пытаешься в произведении вычитать. С другой стороны, работы Калашникова всегда метафоричны, а порой даже эпичны. Но здесь мы имеем дело с абстрактной лаконичностью, которую сложно трактовать, поэтому ограничимся субъективными ощущениями: «Отражение» кажется мне очень лиричным произведением, оно вызывает состояние светлой меланхолии, желание побыть наедине с собой.